-Хватит .

-Мы не можем остановиться.

-Почему ?

Мы зашли слишком далеко .

Время . Время . Время . Своего рода анестетик , который заглушает пылающую боль , стирает из нашего сознания все ненужное , что губительно для нашего духовного мира . Но призраки прорываются каждый раз наружу , раздирая слабую и ненужную плоть зубами , когтями , потому что мы так слабы , что уже не можем сопротивляться нашим самым ядовитым слабостям . Разум – единственное , что сдерживает нас от рокового шага в никуда ; единственное , что сдерживает наши слабые тела от воспоминаний о прикосновениях таких родных и нежных рук , единственное .

-Я смог прекратить чувствовать .

-Врешь . Я это уже исправила .

Выбросить из головы , что перед тобой мертвое тело с сердцем , что покрыто толстой шкурой прозрачного льда . Просто помни , что когда-то ты смогла каким-то чудом заставить кровь по его венам заново циркулировать , бежать артериям , глухой пульсацией отзываться где-то в голове ; помни , что столь холодные прикосновения но горячих пальцев ; помни , что впервые настоящая улыбка , человечная , а не просто очередная ухмылка - приподнятый уголок губ – был адресован тебе и только ; помни , что именно из-за тебя цвет глаз стал на порядок теплее и приятнее , от прежнего равнодушия не осталось и следа .

-Ты рядом .

-Мне не предоставили шанса выбирать .

Пришла . Конечно , она каждый раз приходит и стоит где-то в стороне , робко комкая края своей кофты , растягивая ткань , вытягивая нитки из швов , делая вид , что это куда важнее , чем просто поднять взгляд . Она хочет казаться сильной , боясь сломаться , разбиться вдребезги , но знает , что его не обмануть : он видит каждый шов , где она залатана , каждый стык , где она склеена , каждую рану , которую за собой оставила боль . А еще он видит едва заметные следы , которая девушка , он уверен , прячет от чужих глаз . Точно так же , как прячутся они , будто нашкодившие котята , будто дети , что разбили любимую вазу матери . Но их проблема более колоссальных размеров .

-Нам было бы хорошо вместе .

-Это неважно .

Этот роман , они , появился на свет вовсе не тогда , когда стал очевиден , когда реализовался и трансформировался в слова окружающих , когда скрывать что-либо уже не имело смысла , а она продолжала отчаянно хвататься за прошлое , боясь окунуться с головой в это чувство , а тогда , когда он пообещал , что никогда не причинит ей боли , а она слепо доверилась , принимая протянутую руку , сделав уверенный шаг куда-то в темноту , в неизвестность . И они не томились на медленно огне , ожидая своего финала , оттягивая каждую минуту удовольствия , потому что больше им шанса не предоставят насладиться друг другом . Казалось , что яркая вспышка света в конце появилась задолго до того , как ее сердце пропустило удар , а его – отчаянно екнуло . Осознавая исход , они продолжали тянуться друг к другу , игнорируя горящие угли и битые стекла под ногами .

-Я не знаю , что может произойти потом .

-Я полностью доверю тебе , ты знаешь .

-Это слишком много .

-Для нас ?

-Для меня .

Он никогда не посмеет сказать , что был несчастлив . Каждый день , когда она просто так врывалась в его дом , что непрошенный и нежданный шторм посреди тихого и бесконечного океана , становился единственным и неповторимым , затмевая все те годы , в которые он ступал по земле , существуя . Ее каштановые волосы пахнут шоколадом , теплые глаза блестят , и она практически не моргает , тонкие пальчики пробегают по его щеке , вызывая несвойственную ему дрожь в теле . И , черт подери , от нее это не скрывается , поэтому гордость греет внутри , а губы растягиваются в довольной улыбке . Кажется , что еще ближе быть друг к другу уже невозможно . Она вдохнула в него жизнь , разделив одно дыхание на двоих , дав ему шанс на искупление . И это вовсе не Милосердие . Это то , что они боятся озвучить .

-Счастье убивает меня .

-Будь сильным.

И когда ему удается набраться сил , чтобы завести разговор , который всегда будет мертвым грузом висеть между ними , она просто отвечает мягким поцелуем , не давая осуществить задуманное . Он не уверен , что это правильно , потому что она никогда еще не делала первого шага , предпочитая отдать инициативу полностью в его руки . Остается только аккуратно притянуть ее к себе , ненастойчиво , боясь спугнуть , позволить ее губам скользнуть по его подбородку , усыпая холодную кожу легкими поцелуями . Это начинает его возвращать к тому моменту , когда он был влюбленным мальчишкой с горячей кровью и чувственным сердцем . Она запускает свои тонкие пальцы в его волосы , стискивая их , вновь слепо отыскав его губы , боясь распахнуть глаза , ибо в этот момент он , такой близкий, такой нежный и только ее , может исчезнуть . И это здесь , между ними , что они продолжают прятать от других . И только судьба распоряжается сроком годности этих тайных встреч , которые длятся считанные часы , превращаясь в их воспоминаниях в новое начало , в новую жизнь . Девушка послушно пятится назад , когда он ее подталкивает в сторону кожаного дивана – единственную мягкую поверхность поблизости . Она падает , увлекая его за собой , что-то бормоча , сбиваясь на тихий смех , кусая губы , тяжело дыша от напряжение , желания и предвкушения , тяжести его тела . Все должно быть так , как ей хочется , поэтому он никогда не торопит событий . Девушка , не прерывая поцелуя , опасаясь потерять этот контакт с его губами , поднимает руки вверх и начинает высвобождать пуговицу за пуговицей из петель его рубашки , медленно , растягивая момент , когда сможет полностью насладиться прикосновениями к его коже . А он мысленно проклинает , что сегодня на ней эти треклятые джинсы , которые сковывают каждое ее движение .

-Катара…

Ее имя в слух ? Он просто повержен . Девушка продолжает возиться с рубашкой , что-то бормоча себе под нос о идиотских пуговицах , а ее руки дрожат . Он облегченно выдыхает , потому что , кажется , она не услышала . И вот ненужная вещь ничтожной темной лужицей расплывается на полу , что вынуждает его отвлечься на ее кофту , чтобы уравновесить их положения . Коленом раздвигая ноги , ближе , плотнее , борясь с молнией ее джинсов , ощущая прикосновение ее теплых губ на плече , ключице , шее . Она – его , полностью , целиком , безвозвратно , бесповоротно , навсегда , физически , духовно . Девушка начинает войну с его пряжкой , пытаясь взять вверх над мудреным механизмом , недовольно сдвинув брови , когда попытка за попыткой оканчивались провалом , но она отталкивает его руки , стоит ему вмешаться , чтобы помочь . Нет , он никогда не сможет ею надышаться . И опять запах горького шоколада и чего-то еще легкого , сродни ей , кажется , жасмин . Обвивает своими ногами его талию (они стали в свое время его фетишем) , притягивая , не в силах больше терпеть томительное ожидание , что-то выдыхает , но он уже не здесь , а где-то там , не может разобрать ее слов , просто растворяясь в женском голосе . Она , наверное , завтра будет отчаянно прятать следы от его прикосновений за мешковатыми вещами , слепо веря , что никто этого не заметит , но сейчас было как-то плевать о последствиях , поэтому девушка уверенно стала ловить ритм движений , пытаясь не сбить дыхание .

-Зуко…

Она не уверена , произнесла ли это в слух или просто ее сознание кричит , пульсирует , задыхается . Признаться , она даже в себе-то не уверена . Новое движение – новой звук , свободно срывающийся с губ . Он накрывает ее губы своими , таким образом приглушая ее бессвязную речь , словно опасался , что кто-то сможет их услышать сейчас . Легкие горят от нехватки кислорода , но этой боли противопоставляется наслаждение от этой близости , неправильной , всеразрушающей , граничащей с добровольной смертью . Он сжимает ее бедра с такой силой , что ей приходится плотно сцепить зубы , чтобы не издать ни звука , а в отместку она сомкнула свои пальцы на его плечах , сдирая кожу ногтями . И , черт подери , следов на нем завтра уже не будет . Выгибается до острой боли в спине , прижимается , хотя еще ближе уже просто быть невозможно , а он сжимает ее в своих руках . Крепко сжимает .

-Ты убиваешь меня .

-Мне жаль.

-Я не хочу терять эти воспоминания .

-И мне снова очень-очень жаль .

И она уходит . Она всегда уходит рано утром , чтобы не застать Аанга , чтобы Сокка не узнал , что она не ночевала дома , чтобы не попасться . Увы , их уже давно , наверное , поймали с поличным , но как-то все избегают разговоров на данную тему , закрывая глаза или просто предпочитая думать , что все хорошо . Все хорошо . На прощание он быстро осматривает ее тело , ухмыляясь , если где-то заметит следы минувшей ночи , а она , уставившись в пол , отдергивает свою блузку , опускает рукава , приподнимает ворот , скрывая «улики» . Он отворачивается к окну , лишь бы только не увидеть , как за спиной девушки закрывается дверь , глубоко вдыхает воздух , в котором еще можно уловить аромат шоколада и жасмина . Но эти нотки скоро исчезнут . Исчезнут с приходом Аанга , будто прячась от него , и тогда все будут вновь играть в плохого-хорошего друга и в плохую-хорошую девушку .

-Ты знаешь , я..я много думала..я..правильно ли то , что я чувствую..просто..я..хочу сказать..я.

-Знаю . И ты знаешь , я тоже..чувствую .

Время . Время . Время . Своего рода анестетик , который заглушает пылающую боль , стирает из нашего сознания все ненужное , что губительно для нашего духовного мира . Но призраки прорываются каждый раз наружу , раздирая слабую и ненужную плоть зубами , когтями , потому что мы так слабы , что уже не можем сопротивляться нашим самым ядовитым слабостям . Разум – единственное , что сдерживает нас от рокового шага в никуда ; единственное , что сдерживает наши слабые тела от воспоминаний о прикосновениях таких родных и нежных рук , единственное .

-Это конец ?

-Он уже давно вступил в свои владения .

Пожалуйста, кто читает, комментируйте, вам же не сложно=)

Gannibal спасибо=)

Astya мерси=)

Спасибки=)

Это мини - проды не будет.

Повелитель стихuй